Вот ведь как в жизни бывает...
Живешь ты... Просто ты. Сам себе кажешься обычным. Все, то с тобой происходит, становится привычным. Летящие вслед плевки воспринимаются ровно, как неотъемлемая часть твоей жизни. Ты не расстраиваешься, когда, пока ты идешь по коридору школы, тебе дают пинки под зад совершенно незнакомые парни и девченки, крича вслед обидные слова - это все становится нормой, человек ведь, как известно, привыкает к постоянным раздражающим факторам. Ты привыкаешь просыпаться с тянущим ощущением в груди, плакать каждый день по нескольку раз, а улыбаться только уходя в себя, в придуманый мир, где тебя любят и уважают, где у тебя есть друзья, и где ты красива... Ты привыкаешь жить с осознанием того, что в реальности все друзья, что у тебя были и будут, будут рядом только из-за денег твоего отца, что никогда не будет человека, который полюбит тебя, что ты проживешь свой недолгий век в окружении придуманных людей, и только они будут стоять у ванны с красной водой, когда ты будешь умирать.
Ты привыкаешь жить только для того, чтобы скопить достаточно сил для самоубийства. Дважды пытаешься... Один раз в девять лет (смешно?...)... Второй раз в тринадцать (или четырнадцать?)... Но боишься, не доводишь до конца... Ждешь... Копишь силы...
И так восемь лет...
Восемь лет... И как раз восемь лет мне было, когда я поняла, что жить я не хочу... Вы знаете, что такое отчетливо и серьезно сознавать такое в восемь лет? Я искренне завидовала людям, которые умирли во сне... Я не боялась смерти (во всяком случае тогда, наверно потому, что была еще ребенком), меня страшила только боль. И я думала, почему те, кто отчаянно не хочет умирать, расстаются с жизнью вот так, без боли и страданий, под покровом сна, а к тем, кто не мечтает ни о чем, кроме смерти, она не приходит так?
Казалось бы - малая была, глупая, сама не понимала, о чем думала. Однако время шло, но ничего не менялось, причем ни вокруг меня, ни во мне самой. Наоборот - все становились старше, умнее, и их ненависть начинала принимать более извращенные способы проявления. А я с каждым месяцем все сильнее и сильнее стремилась к тому, чтобы все прекратить...
Скажите мне, долго ли можно ждать перемен? Кто-нибудь из вас еще надеялся бы на то, что "все будет хорошо", если ничего бы не менялось в течение восьми лет? Я не надеялась никогда. Ни после года, ни после трех, ни после всех восьми...
А потом...
Потом было мое шестнадцатилетие... Которое потрясло меня тем, насколько хорошо можно провести свой День рождения. Я должна была встретить его в воздухе, но из-за бури отменили все рейсы, и ночь, в которую я родилась, и половину следующего дня мы провели в аэропорту. Мать и ее подруга понеслись куда-то что-то узнавать, звонить домой, еще что-то делать, и я почти всю ночь просидела одна, закутавшись в небольшой плед с эмблемой авиакомпании, которые выдали работники аэропорта всем, кому пришлось ночевать в аэропорту, сжимая в руках купленного здесь же игрушечного медведя. Все стулья и подоконники были заняты спящими пассажирами, многие легли прямо на пол, я не была исключением - обосновалась рядом с огромным окном, прислонившись к стене. У меня на коленях лежал плеер, в котором играл Наутилус и Пикник. Смешно звучит, но до этого мне никогда еще не было так хорошо, как в ту ночь. Это даже описать сложно... Мне просто было хорошо. И все этим сказано.
Вы спросите, зачем я про это так подробно рассказываю.
А затем, что этот день стал началом тех огромных перемен, что произошли со мной потом.
To be continued... ©