Название старое потому, что я не знаю, как определить день сегодняшний.
***
Они вернулись. Он задает вопросы. Я говорю, что мне некогда, и закрываюсь в комнате.
Их не было больше двух недель. Эти две недели были замечательными. Можно было ходить из комнаты в комнату и не бояться, что на тебя обратят внимание и решат лишний раз сказать о том, какая ты гадина. Можно было уходить из дома и играть на гитаре, не нарываясь на ругань.
Можно было представить, что все закончилось. Ощущение наковальни над головой притуплялось.
Однако все когда-нибудь кончается.
Теперь снова сидеть в закрытой комнате и молчать, чтобы не привлечь внимания. Снова делать вид, что все хорошо, и что я всех люблю. Звонить Альгизу по ночам и забываться на пару часов разговора, чтобы потом, положив трубку, ложиться в постель и засыпать, ощущая на груди близкую тяжесть все той же наковальни.
Мне 19 лет. Интересно, сколько мне еще осталось до того, как эта наковальня наконец упадет? Ведь это может закончиться только таким образом, и никак иначе.
Я уже даже не мечтаю о том, что она исчезнет. Ибо только дети мечтают о том, что неисполнимо.